Химизация жизни

«Ну зачем ты едешь в Москву? Ну что это за работа – заместитель начальника главка министерства? – спрашивал меня первый се­кретарь Волгоградского обкома партии. – Иди лучше к нам. По­работаешь лет семь у нас, и тебе дадут в Москве более высокую должность». Этот разговор состоялся в 1972 году, после того как Леонид Аркадьевич Костандов, министр химической промышлен­ности СССР, пригласил меня переехать в Москву и поработать в его министерстве. Я был не против, но моя семья упёрлась – в Москву не поедем. Почему – это отдельный разговор, я всё принял как есть, не пытаясь переубедить или надавить. Семья – это святое, она на всю жизнь, а Москва – Москва никуда не денется.

Поэтому предложение первого секретаря обкома было для меня заманчивым. Говорю, я бы с удовольствием, но я уже дал согласие в ЦК КПСС. «Не волнуйтесь, это наш вопрос, решим». И буквально через несколько дней меня назначили заведующим от­делом нефтяной, газовой, химической и микробиологической про­мышленности Волгоградского обкома партии. Для меня всё это было внове, я ведь прежде партийной работой не занимался. Но тем более было интересно попробовать.

Хозяйство мне досталось внушительное – больше ста предпри­ятий, на которых работало 150 тысяч человек. Иными словами, масштаб моей деятельности, по сравнению с моим родным за­водом, вырос в десять раз. И что же со всем этим делать? Никто, действительно, толком не понимал, чем я должен заниматься, – промышленные отделы в обкомах появились совсем недавно. Но я свою задачу видел вполне отчётливо. В области множество раз­ных заводов и организаций, все они подчиняются своим министер­ствам, а между собой никак не связаны, хотя живут по сосед­ству, на одной территории. И я поставил перед собой задачу: сломать отраслевые барьеры, объединить общими делами все предприятия, сделать их интересными друг другу и жи­телям области. Тем более что все перечисленные отрасли, попавшие в моё подчинение, объединяли химия и грандиозная государственная программа хи­мизации, объявленная на Пленуме ЦК КПСС в 1968 году.

Леонид Сергеевич Куличенко, первый секретарь обкома, пред­ложил раз в месяц выезжать в тот или иной совхоз и интересо­ваться у людей, чего им не хватает и чем может помочь промыш­ленность. А я, в свою очередь, предложил раз в месяц вместе по­сещать то или иное предприятие любой отрасли и спрашивать у них, смогут ли они решить те проблемы, о которых говорили люди в совхозах. И у нас стало получаться. В совхозах просили подвести газ – и мы договаривались с газовиками и химиками, делавшими трубы. Газификация пошла полным ходом. Нам жаловались, что на селе почти нет бензозаправок, – и мы ставили задачу перед не­фтехимиками, которую они быстро решили. Более того, по просьбе сельчан они создали производство моторных масел, и сельхозтех­ника ожила. В общем, всё завертелось настолько быстро и активно, что уже через два года область стала передовой. Сельхозтехника работала бесперебойно, поэтому урожайность резко повысилась.

Это лишь несколько примеров того, как обком сумел нацелить местные промышленные предприятия и организации на решение проблем области и её жителей. В результате доля химии в ВВП об­ласти в 1977 году достигла 28%. Для срав­нения: сейчас в России – 2%. Как говорит­ся, почувствуйте разницу. Мы помогали шинникам, волоконщикам, реактивщи­кам, полимерщикам – всем. А с их помо­щью решали проблемы жителей области.

Работа была столь интенсивной, что за эти два года я выполнил двухлетнюю лётную норму вертолётчика. Мы на заводы летали на вертолётах. В 8 часов утра летели за 200 км на край области, проводили совещания, а потом летели в другой край области.

Некоторые из наших региональных проектов вполне можно было назвать проектами мирового уровня. В середине семидесятых годов в мире появились процессы, позволяющие получать белок из нефтепродуктов. Для Волгоградской области, где, с одной стороны, есть свои месторождения нефти, а с другой – развитое животновод­ство, эта тема была особо актуальна. И мы решили строить завод по производству белково-витаминных концентратов (БВК), которые использовали как питательную и калорийную добавку в корм скоту. Мы создали свою уникальную технологию получения белка из пара­фина. Это был красивейший процесс, специалисты меня поймут: из парафина в одну стадию с помощью специального штамма микро­организмов получался чистейший белок.

В 1975 году мы запустили завод мощностью 12 тысяч тонн БВК в год. На открытие завода приехали специалисты со всего СССР, а также гости из-за рубежа. Почётный гость Гюнтер Вишовски, ми­нистр химии ГДР, посмотрел на наши приготовления к открытию и покачал головой: «Где шампанское? Кто же открывает завод без шампанского?» И, оценив количество приглашённых, доба­вил: «Несколько сотен бутылок хватит». Завод мы открывали не в Волгограде, а в Светлом Яре, где шампанское особым спросом у трудящихся не пользовалось. Пришлось срочно прочёсывать все окрестные магазины. В итоге набрали триста бутылок и привезли. После торжественных речей и официального открытия всем пред­ложили по бокалу шампанского, в которое был добавлен БВК – легчайший пух молочного цвета, чистейший пищевой продукт. Все пили шампанское и тут же «закусывали» продукцией завода.

Слава о нашем заводе быстро распространилась по стране и просочилась в Европу. Цифры впечатляли: привес свиней, кото­рым в корм добавляли наш БВК, составлял один килограмм в день (!) против ста граммов при обычном корме. Поначалу нас пыта­лись критиковать, мол, варят из парафина всякую отраву и кормят ею животных. Но потом разобрались, распробовали, и потянулись в Светлый Яр иностранцы. Очень скоро вышло постановление ЦК КПСС и ЦК Компартии Чехословакии о сотрудничестве в области БВК. Они поставляли нам оборудование, которое позволило уве­личить мощность завода до 240 тысяч тонн в год (это был самый крупный завод БВК в мире), и скупали на корню весь наш волшеб­ный продукт за твёрдую валюту. Так мы ещё в семидесятые годы показали, насколько выгоднее продавать не сырьё (нефть в дан­ном случае), а продукты её переработки – БВК из парафинов нефти.

В какой-то момент количество чехов в Волгограде перевалило за десять тысяч, поскольку они участвовали также в строительстве трубопровода «Оренбург – Западная граница СССР» и нескольких предприятий на территории области. И всё их устраивало, кроме одного: им не хватало пива. Поэтому они быстренько построили для себя пивоварню. Монтировали оборудование наши рабочие. И тут случился страшный конфуз. Чехи привезли огромный котёл для варки пива и попросили его установить. Наши работяги посмо­трели на котёл – какой-то он грязный внутри – и отскребли его до­бела. Были страшно горды собой. Приехал чешский представитель принимать работу. Увидел блестящий котел, плюнул в него, сказал «Ну вы и идиоты!» и уехал. Оказалось, что на внутреннюю поверх­ность котла был нанесён специальный грибок, без которого чеш­ское пиво не сваришь.

А мы в то время подружились с семьёй Томичек. Карел Томи­чек возглавлял чешское представительство по экономическому сотрудничеству. Мы буквально сроднились, Карел и его жена Тома были как члены нашей семьи. Инга кормила их разными вкусностями, и Тома всегда восхищалась: «Вот она, голодная Рос­сия! Да мы такого в сытой Европе сроду не пробовали!» Но её муж как-то подвыпил и сказал: «Ребята, я вас так люблю и так жа­лею, потому что вы даже не представляете, как бедно вы живете в такой богатейшей стране».

ИНГА:

В орбиту Сергея постоянно втягива­лись всё новые и новые знакомые, коллеги, но задерживались надолго далеко не все, только истинные едино­мышленники. Работа в обкоме, а затем в министерстве позволяла бесконечно расширять этот круг.

Окна нашей квартиры на улице Ле­нина в Волгограде выходили на обком партии, он стоял на противоположной стороне улицы. Обычно в обкоме были тишина и спокойствие. Но если вдруг начиналось оживле­ние у входа, двери непрерывно открывались и закрывались под напором потока людей, то это означало одно из двух: либо Сергей проводит совещание, либо принимает по лич­ным вопросам. К нему шли с горестями и радостями, и он старался помочь всем. Он умел разговаривать на языке любого, кто к нему обращался. И всегда запоминал всех, с кем встретился однажды, и даже членов их семей. Мог по прошествии нескольких лет неожиданно встретиться с че­ловеком и поинтересоваться, как дела у дочки, к примеру. Память у него была фантастическая.

ЦИТАТА:

Почёт и уважение добываются не силой, а великодушием и готовностью поделиться последним куском.

Леонардо да Винчи