Во все времена квартирный вопрос был мучительным в нашей стране, а по мнению известного булгаковского персонажа, и вовсе испортил москвичей. Я, как и подавляющее большинство моих соотечественников, не был в этом смысле избалован – ни в Орше, где окончил школу, ни в Ленинграде, куда приехал поступать в Ленинградский технологический институт. В студенчестве первые два года жил у родственников – из скромности постеснялся попросить общежитие в институте. Нас было шестеро в 16-метровой комнате: две мои двоюродные тётки-близнецы, две их дочери, одна племянница и ещё я вклинился, один мужчина на пять женщин. Да ещё 16 соседей вокруг, ведь это было то, что называлось коммунальной квартирой. И на всех – один туалет и условный душ с одним рожком, из которого вода лилась просто на пол. При всём том жили мы замечательно, очень дружно, все заботились друг о друге. Это мне не казалось по молодости, это было действительно так.
На третьем курсе мне уже дали место в общежитии. Когда после института мы поехали работать в Волгоград, завод выделил нам с Ингой комнату в 9 квадратных метров в гостинице для приезжих, где мы счастливо прожили первый год. Потом три года жили в коммунальной четырёхкомнатной квартире на три семьи молодых специалистов – 12 человек. Первая отдельная квартира у нас появилась через четыре года. Её получила Инга от своего химико-технологического техникума, где она уже доросла до заведующей производственной практикой учащихся. А поскольку практику они проходили на десятках химических предприятий по всей стране, Инга редко бывала дома, всё больше в командировках.

Никаких особых требований к жилью у нас не было – радовались любому. Когда Л.А. Костандов принимал меня на работу в министерство, то поставил несколько условий. Первое – будешь жить в министерском доме в Бабушкине. Второе – возглавишь жилищную комиссию, чтобы поскорее и поближе познакомиться с аппаратом министерства. Надо сказать, что в 70-х годах Бабушкинский район, образовавшийся из города Бабушкин, который присоединили к Москве в 1960 году во время строительства МКАД, только-только начинал застраиваться. В современный спальный район он превратился значительно позже, в 90-х годах. А в то время это была деревня-деревней на ближних подступах к Москве, в которой построили 12-этажный дом на 450 семей для Министерства химической промышленности. Тогда в Москве строить не давали, поэтому построили в пригороде и возили сотрудников министерства на работу на автобусе.
Что касается жилищной комиссии, то и здесь Костандов как в воду глядел. Я принимал сотрудников министерства по вопросам жилья дважды в квартал. Один прием – 50 человек. Так что за год я обстоятельно познакомился с 400 сотрудниками министерства, то есть с половиной всего штата! Причём это была самая проблемная часть персонала, поскольку остро нуждалась в жилье. В те годы купить жилье, да и арендовать, было невозможно – его можно было либо получить от государства в полное владение, встав в многолетнюю очередь, либо получить ведомственную квартиру от организации, в которой ты работал. Надо ли говорить, что страсти здесь кипели нешуточные. Да и курьёзных случаев было изрядно.
Помню, как-то на приём записалась сотрудница министерства со стажем работы два-три месяца, мать двоих малолетних детей трёх и пяти лет. Её мужа, офицера, перевели на службу в Подмосковье, и жили они там в совершенно непригодных условиях. Она рассказала об ужасах быта, о бесконечных болезнях детей и попросила максимально быстро помочь ей с жильём. Мы были потрясены её рассказом, прониклись сочувствием, и я понял, что это тот случай, когда решение нельзя откладывать ни на минуту.
Тут же, на заседании комиссии и в присутствии просительницы, я позвонил директору ГНИИХТЭОСа, который только что построил новый жилой дом в Балашихе, и попросил взаимообразно выделить министерству трёхкомнатную квартиру в этом современном доме персонально для семьи из четырёх человек. Вопрос был тут же решён, и члены комиссии были восхищены таким развитием событий.

Но ещё большее потрясение мы испытали, когда просительница с гневом заявила: «Вы что, надо мной издеваетесь?! Не для того я морозила своих детей, чтобы жить в какой-то захолустной Балашихе. Вы дадите мне квартиру в Москве!» Наверное, её вдохновила кажущаяся лёгкость решения с квартирой в Балашихе. Я попросил женщину покинуть помещение комиссии, на что она ответила – вам надо, вы и покидайте. Пришлось мне прервать приём на два часа, выйти из кабинета и дождаться, пока она уйдёт. Очень быстро эта женщина уволилась из министерства.
Через год я детально разобрался в ситуации, и картина стала ясной. Иду к Л.А. Костандову, говорю – нужны деньги на жильё для стольких-то сотрудников. Леонид Аркадьевич отвечает, что денег на московские квартиры в министерстве нет. А не надо московские, говорю, давайте подмосковные. Костандов засомневался – согласятся ли на Подмосковье? Говорю, у Подмосковья есть свои минусы, но есть и преимущества. Вы дайте отмашку, а с людьми я договорюсь. Всё так и вышло.
Мы убедили народ, да ещё подкрепили свое предложение возможностью выделить земельные участки под дачи в тех же районах. Не скрою, что и сейчас мне приятно принимать благодарности от тех, кто тогда согласился на этот вариант (а это, между прочим, более половины очередников министерства) и с удовольствием живёт сегодня вне суетной столицы. В течение нескольких лет мы обеспечили квартирами всех нуждающихся в министерстве.
Когда эта квартирная эпопея в министерстве начиналась, я сам поставил себе условие: перееду в Москву только после того, как обеспечу жильем всех нуждающихся в министерстве. И переехал я с семьей в московскую квартиру в лишь в 1989 году. Причём эту квартиру на Миусской площади мне дало не моё родное министерство, а Министерство общего машиностроения после успешного запуска «Бурана», в котором я принимал непосредственное участие. Но это – отдельная история.

ИНГА:
За шестьдесят лет совместной жизни мы с нашей семьей переезжали восемь раз. А два переезда, как известно, равны одному пожару. Но ко всему привыкаешь, тем более что каждая следующая квартира, которую мы получали, была всегда чем-то лучше предыдущей. С переходом Сергея на работу в обком партии нам пришлось переехать в центр Волгограда. Вот тут мы поняли, что такое настоящая квартира. Для нас это был просто дворец из четырёх комнат, одна из которых стала собственным жильём дочек. Прекрасный вид на Волгу, несколько балконов. В общем, не квартира, а мечта. Но мы толком не успели насладиться жизнью в таких хоромах – очень скоро пришлось опять переезжать, теперь уже в Москву.
Нам не хотелось покидать Волгоград, любимую работу, друзей, школу. Но деваться было некуда, Сергея назначили заместителем министра. Наши знакомые, кто в столицу перебрался раньше нас, говорили, чтобы я не торопилась с выбором квартиры, а обстоятельно изучила все варианты, которые, несомненно, предложат заместителю министра.
Сергей уехал раньше, я завершала свои дела на работе, и вдруг звонок – немедленно приезжай смотреть квартиру, где мы будем жить. Сергей меня встретил и поручил водителю отвезти меня в эту квартиру. «А как же выбор?» Сергей сверкнул глазами, и я поняла, что торг неуместен. И вот уже кончилась Москва, начались дачные домики и небольшие строения, сельпо, Лосиноостровская… Вот тебе и Москва, вот и выбор жилья. Да и квартира по сравнению с нашей волгоградской…
Но нет худа без добра. Работа у меня оказалась рядом, в Свиблове, правда, через три года, да и метро в конце концов к нам подобралось. Зато обстановка знакомая, наша, провинциальная, нет московского шума и суеты. Так что прожили мы счастливо в полюбившемся нам месте 12 лет.
ЦИТАТА:
Жизнь – самое редкое, что есть на свете. Большинству людей знакомо только существование.
Оскар Уайльд