Намёк понял

Первый секретарь Волгоградского обкома Леонид Сергеевич Кули­ченко, мой непосредственный начальник, завёл необычную тради­цию – оглушительную пьянку раз в три месяца. Это мероприятие было обязательным для всех четырнадцати заведующих отделами обкома. И выглядело это так. В назначенный день мы после ра­боты собирались в каком-нибудь ресторане или в Доме приёмов обкома. На столы официанты ставили хорошую закуску и мно­го-много крепких напитков. Самого Леонида Сергеевича не было. Вместо него командовал парадом Дмитрий Николаевич Власенко, заместитель Куличенко по финоргработе.

Дмитрий Николаевич задавал темп питья и следил за тем, что­бы никто из присутствующих не отлынивал. Когда он поднимал стопку со словами «до дна!», ему отвечали делом – до дна. Все мужики были крепкие и пить, не пьянея, умели – такая работа! Но тут отпускали тормоза и забывали свои уловки, напивались, как говорится, в дым и быстро, потому что понимали – чем быстрее напьёшься, тем быстрее от тебя отстанут. И потому что точно зна­ли – будешь юлить, хитрить и делать вид, то выйдешь из доверия и тебя от работы отодвинут.

Дмитрий Николаевич, доверенное лицо Куличенко и психолог по долгу службы, выполнял свою работу добросовестно. Провоци­ровал на разговор и обсуждение самых разных актуальных вопро­сов, внимательно слушал и запоминал. Расходились по домам на своих ногах – скотского состояния никто себе не позволял.

Мои коллеги и я вслед за старшими товарищами принимали это мероприятие смиренно, не как должное, но как неизбеж­ное зло. И оно, как ни странно, нас сближало, подобно тому как горе сближает людей. Но однажды я всё же не удержался и спросил Куличенко: «Леонид Сергеевич, зачем вы это дела­ете? И почему раз в три месяца?» А он мне отвечает: «За три месяца человек может измениться на сто процентов. Власть и возможности меняют людей, порой до неузнаваемости. Я не имею права пропустить это – если он станет другим, он меня подведёт. Коллективное застолье с обильной выпивкой позво­ляет это увидеть».

Я стал наблюдать за людьми и понял, что Леонид Сергеевич прав – люди меняются, причём очень быстро! И только в одну, не лучшую сторону.

И вот однажды звонит мне Куличенко:

– Сергей Викторович, зайдите ко мне.

Захожу в его кабинет. Куличенко раскуривает какую-то аромат­ную импортную папиросу, курил он очень красиво, и говорит:

– Хочешь анекдот?

– Конечно!

– Один мужик пошёл на охоту и пристре­лил медведя. И только собрался к нему идти, как вдруг кто-то положил ему тяжёлую руку на плечо. Повернулся – а это другой медведь. Мужик с перепугу обосрал­ся. Ну, думает, хана мне. А медведь возьми да и лизни его в губы. Мужик потом рассказывает: «Я намёк понял, целую его, целую, но срать не прекращаю».

Рассказал и молчит. Я хохотнул из вежливости и понял, что где- то прокололся. Говорю – где я прокололся? Думай, ответил Кули­ченко.

Три дня я думал, анализировал и пришёл к выводу, что начал зазнаваться. Пришёл к Леониду Сергеевичу и сказал: «Спасибо за науку». Этого урока мне хватило на всю жизнь.

ИНГА:

На самом деле, алкоголь и Сергей – два перпендикулярных явления, как ни стран­но это может показаться. Я не помню слу­чая, чтобы он пришёл домой и ни с того ни с сего налил бы себе рюмку и выпил, хотя у нас дома всегда был роскошный бар, спиртное не переводилось, потому что все дарили Сергею разные дорогие напитки. У нас до сих пор стоят бутылки, которым по 30 лет.

Мы жили в эпоху застолий, это было частью культуры того времени, не участвовать в этом было невозможно. Но, к сча­стью, Сергей мог выпить много без ущерба для настроения, внешнего вида и здоровья. Если он выпивал бутылку водки, я могла и не заметить, что он выпил. Его организм обладал уди­вительной способностью восстанавливаться. Ему достаточно было поспать полчаса-час, и опьянения как не бывало. Он опре­делял надёжность человека во время пьянки и, надо сказать, безошибочно – эту обкомовскую школу он помнил всегда.

Вообще, в обкоме были странные правила. Напри­мер – обручальные кольца. Мы с Сергеем их не носили, да их и не было у нас. Не говоря уже о том, что носить кольца на химическом заводе просто нельзя по технике безопасности. Но когда Сергей начал работать в обкоме, он купил мне обручальное колечко с маленьким брилли­антом. На что я ему сказала – тогда и себе купи кольцо. Он купил и носил его, не снимая. Никто не замечал.

Но однажды на совещании он выступал с трибуны, на которую опёрся руками, и кольцо блеснуло. После этого выступления Куличенко вызвал Сергея к себе и распорядился снять кольцо немедленно. Почему, спра­шивается? Куличенко пояснил: «У нас в обкоме носить обручальные кольца – дурной тон. Партийные люди ко­лец не носят». Кольцо лежало в шкатулке и ждало луч­ших времён. Дождалось – в министерстве обручаль­ные кольца не запрещали, но там были свои странные правила.

ЦИТАТА:

Где ярче свет — там тени гуще.

Иоганн Вольфганг Гёте