Сергей Будаян

Дорогая Инга Павловна!

Я, в сущности, и не был близко знаком с вашей семьей, при жизни Сергея Викторовича, мы виделись всего несколько раз, о чем теперь приходится остро жалеть, но так часто бывает. Тем не менее, я был его поклонником, если так можно выразиться.

Это человек, которого хотелось расспрашивать, слушать и наблюдать. По теперешним временам большая редкость – когда кто-то может очень многое рассказать о том, что он сделал сам, почему делал так, а не иначе, что при этом думал, как принимал решения и пр. Кое-какие его рассказы, вернее, случайные обрывки событий, в которых участвовал Сергей Викторович, я запомнил с его слов и даже неоднократно пересказывал своим знакомым, но этого было слишком мало.

Вообще, большинство людей старшего поколения не особенно разговорчивы на темы прошлого, таким были и В.Ф. Ростунов, и мой папа и другие, которым посчастливилось выжить и вырасти в больших людей того времени.

А у Сергея Викторовича это получалось легко и даже весело, по крайней мере, я это так запомнил. Хотелось бы услышать больше, но в силу естественных причин не получалось.

Должен сказать, что у вас троих, я имею в виду и Сергея Викторовича, и вас и вашего литературного соавтора получилась совершенно необычная вещь, которую причислить к разряду мемуаров можно только по формальным признакам.

Прежде всего, это, конечно содержание – вполне законченные истории, по существу новеллы со своими не повторяющимися сюжетами. В то же время все это напоминает задачник  и «решебник» одновременно по многим вопросам и производственного, и научного, и организационного, и жизненного характера. И при этом Сергей Викторович в каждой такой истории – живой, веселый, хитроумный, с далекими планами, с нежеланием хоть что-то откладывать на потом, с любовью к труженикам, к молодежи, к стране и к вам.

Основное впечатление на меня произвели именно истории из жизни СВ — все это так необычно для советского инженера и, впоследствии, чиновника, что воспринимается как фантастика о человеке будущего.
Чего стоит эпизоды об изобретательстве на заводе! А то, что он единолично каждый год распределял $1 млрд. и покупал нужные нам заводы? Я о таком и не слышал никогда, и не представлял, что это возможно даже в наши времена, не говоря уже про те.
Невероятно яркими вышли эпизоды про уборку и вертолет для комбайнера! А икра на банкете! А банкет в Гагре и камбала (? точно уж и не помню, где именно это было). Трудно поверить, что это не беллетристика а быль.

Мне кажется, что если кто-то, не знавший его в жизни, прочитает эту книгу, то влюбится в Сергея Викторовича, как в яркого литературного персонажа, как мы, бывало, влюблялись в лучших литературных героев – Болконского, Корчагина, Теркина… Тут, конечно, надо отдать должное Любови Николаевне Стрельниковой, на мой взгляд – это просто гениально сделанная работа.

Но что еще более поразительно, так это то, в древнейшем и, в общем, достаточно устоявшемся жанре мемуаров, вам удалось открыть новую разновидность – параллельные воспоминания. В художественной литературе что-то подобное есть, но в повествованиях типа Жизнь Замечательных Людей – такого, по-моему, не бывало. А это создает книге третье измерение, появляется объем, и читатель чувствует себя птичкой – он может вылететь в окошко и разглядеть, как другие люди жили в тот момент, пока главный герой вершил свои грандиозные дела, а потов вернуться к нему обратно.

Кстати, может быть это лично мое впечатление, но мне почему-то кажется, что С.В. был легким человеком, что он не бывал подолгу мрачен, хмур, не ссорился надолго и т.п. Не случайно он Голубков, а не, скажем, Голубев или что-то в этом роде.

Завершая это небольшое эссе, я хотел бы сказать, что созданная вами троими книга, кроме исключительной ценности для нас — тех, кто был знаком с С.В., на мой взгляд, является блестящей литературной работой, которую бы следовало выдвинуть на одну из литературных премий. Полагаю, что с такой инициативой вполне могла бы выступить какая-нибудь из общественных организаций, где С.В. хорошо знали, например ВХО им. Д.И. Менделеева.

Желаю вам и вашим близким всяческих благ.

Если захочется ответить или вообще переписываться – буду рад.