Проект века

Проект века – это то, что навсегда оставляет след в истории ци­вилизации. В этом смысле Советский Союз наследил будь здоров – первый космический спутник, первый запуск человека в космос, первая орбитальная станция, первая атомная электростанция, первый атомный ледокол… И конечно, орбитальный транспортный корабль многоразового использования «Буран». По концентрации мысли, идей, усилий, ресурсов, эмоций это был истинный проект века, и мне повезло стать его участником. Леонид Аркадьевич сде­лал меня ответственным за этот проект от Минхимпрома. И мне предстояло решать все химические проблемы, которые могли воз­никнуть при создании «Бурана». А их было много.

Вообще, вокруг орбитального транспортного корабля кипели дискуссии ещё в начале 70-х. Знаменитый А.Н. Туполев, помнится, сказал, что из металла такой корабль не полетит, а в то, что его можно сделать из каких-то полимеров или подобных материалов, он не верит. Потом возникла дискуссия по поводу «пилотируемый или беспилотный»? Министерство общего машиностроения, кото­рое занималось военной и космической техникой, настаивало на беспилотном варианте. Во-первых – не рискуем людьми, во-вто­рых – американцы уже сделали пилотируемый «Шаттл», надо их переплюнуть. А Министерство авиационной промышленности счи­тало эту идею вздорной.

Всё по своим местам расставил Глеб Евгеньевич Лозино-Лозин­ский, генеральный директор НПО «Молния», которого назначили главным конструктором «Бурана» в 1976 году. Именно Лозино-Ло­зинский давал задания и поручения множеству других ведомств и организаций, поскольку точно знал, что нужно.

За разработку новых материалов для «Бурана» отвечал Всесо­юзный институт авиационных материалов (ВИАМ). Он создавал новые композиты, но патроны, то есть компоненты, подтаскивало наше министерство. Сам каркас «Бурана» был сделан из алюмини­евых и титановых сплавов. Однако каркас требовалось защитить от разогрева, чтобы он не сгорел в верхних слоях атмосферы. Для этого создали новые теплозащитные материалы многоразового использования с диапазоном работы от минус 130 до плюс 1650 градусов. Весь корпус «Бурана» сверху был облицован теплозащит­ной плиткой – каждая плитка из 37 500 заняла своё место.

Самые разогреваемые участки поверхности закрыли плитками из нового углерод-углеродного материала гравимола (название материала образовано из сокращения наименований разработчи­ков: НИИ «Графит», ВИАМ и НПО «Молния») с противоокислитель­ным покрытием на основе дисилицида молибдена. Большую же часть поверхности защитили с помощью плиток из теплозащитно­го материала из особо чистых полых кварцевых волокон. Плитки состояли на 90% из воздуха, поэтому показатели теплопроводно­сти были минимальны. Плитки приклеивали к корпусу «Бурана» че­рез демпфирующую фетровую подложку, которая, в свою очередь, приклеивалась к плитке с помощью эластичного клея. В общем, «Буран» походил на гигантский химический бутерброд.

Благодаря этому проекту века было создано более трёхсот совершенно новых материалов, из которых на 80% был сделан «Буран». В его создании принимали участие около десяти тысяч специалистов из разных ведомств, организаций, включая акаде­мические институты, отраслевые институты, конструкторские и опытные площадки, заводы. Это была удивительная кооперация!

Пятнадцатого ноября 1988 года состоялся первый и последний запуск «Бурана» с аэродрома в Байконуре. Все участники проекта собрались в центре управления полетом в Королёве возле экра­нов, на которых впервые могли наблюдать, над какой точкой планеты находится «Буран» в любую секунду. Картина была совершенно завораживающей. Три с половиной часа все стояли и мысленно молили Бога, чтобы «Буран» не исчез с экранов. Боялись выйти в туалет, чтобы не пропу­стить чего-то важного.

Всё прошло прекрасно. При полете «Буран» потерял всего лишь шесть теплозащитных плиток, это был своего рода рекорд, и авто­матически приземлился с фантастической точностью: 15 метров – по длине и 3 метра – по ширине. При этом он пролетел через две специальные охлаждающие арки, конструктивные элементы которых были заполнены гигантским количеством жидкого азо­та. Азот производили прямо здесь, в Байконуре, где мы построили ради этого два компактных завода.

Когда «Буран» сел, а мы отчётливо видели это на экранах, все по­чему-то ждали, что сейчас откроется дверь и выйдет пилот. Но никто не вышел, потому что это был беспилотный полет. Впервые в мире!

А потом все участники процесса ждали наград. Все помнили, как щедро государство расплачивалось с создателями атомной и водородной бомбы – ордена, дачи, машины, квартиры, деньги… Ничего подобного на сей раз не произошло. Единственной формой выражения благодарности со стороны государства стала премия в размере месячного оклада.

А потом Горбачев повстречался с Рейганом. Рейган намекнул, что проект «Буран» надо закрыть – он плохо влияет на окружающую сре­ду. И Горби взял под козырёк. Уникальный проект, давший старт сот­ням новых супертехнологий, был закрыт росчерком пера. И только сейчас, по прошествии 30 лет, начались разговоры о возобновлении проекта на новом технологическом витке, хотя многое из того, что мы сделали в «Буране», никто в мире до сих пор не смог повторить.

ЦИТАТА

Всё дело в мгновении. Оно определяет жизнь.

Франц Кафка